о которой знал только кот Мурр в «Мурркулатуре Гофмана» в ШДИ
Странная история произошла в столице в этот промозглый осенний вечер в Последнем переулке, что на пересечении со Сретенкой. Она могла и не случиться, если бы не некие непредвиденные обстоятельства… Они и привели обычного облезлого дворового кота, который обожал по вечерам шататься по чердакам и крышам старой Москвы, в храм искусства, куда он частенько наведывался, когда шумная публика расходилась после спектакля…
Здесь он чувствовал себя полным хозяином — стихала музыка, гром аплодисментов, возгласы «браво», а в буфете его ожидали лакомые остатки от угощений театралов. Он вольяжно разгуливал по сцене, заглядывая за кулисы, слонялся между кресел зрительного зала, примеряясь, куда бы забраться повыше, чтобы поудобнее видеть огромную сцену, где каждый вечер происходили невероятные, удивительнейшие события. Но в этот вечер произошло нечто чрезвычайное, чего наш чердачный кот вовсе не ожидал. Когда он забрел в свой давний приют — театр «Школа драматического искусства», то был безмерно удивлен и, можно сказать, даже ошарашен… Ловко проскользнув сквозь оживленную публику в фойе и очутившись в знакомом зале, он примостился в своем привычном кресле. Публика тем временем рассаживалась на свои места.
Какой-то франт в модных кроссовках, от которых нашему облезлому бедолаге не раз приходилось шарахаться, прячась от них на людных улицах, уселся в то же кресло, где приютился хвостатый зритель. «Неужели нельзя было поискать другое место?» — промуррчал он. Ему и в голову не могло придти , что в театр надо покупать билет да еще брать номерок в гардеробе. На сцене тем временем уже кипели нешуточные страсти. Каково же было его изумление, когда на подмостках вдруг появился его дальний родственник, о котором он, конечно, был наслышан, но вовсе не ожидал когда-либо с ним встретиться — ведь тот был старее его на целых два века. Но в театре всегда полно сказочных чудес, которые запросто могут превратить ученого кота, например, в писателя. Его записками будут зачитываться те самые люди, которые мнят о себе гораздо больше, чем их мурлыкающие и мяукающие собратья. Так произошло со знаменитым котом Мурром и его «Житейскими воззрениями», о которых рассказал его хозяин – знаменитый немецкий писатель-романтик, сказочник, музыкант, художник, юрист Эрнст Теодор Амадей Гофман в своем сатирическом романе «Житейские воззрения Кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах». Наш чердачный кот, конечно, ничего об этом не знал, когда вдруг оказался на премьере спектакля с замысловатым названием «Мурркулатура Гофмана» в театре «Школа драматического искусства». Оказывается его соплеменник, тот самый кот Мурр написал своими лапами записки житейской мудрости, а заодно историю жизни гениального капельмейстера Иоганнеса Крейслера и его друга иллюзиониста маэстро Абрагама при дворе в карликовом немецком княжестве
В круговерти разворачивающихся почти детективных событий безбилетному коту-театралу да, наверняка, и не одному зрителю было непросто разобраться в хитросплетениях, что происходили со знаменитым капельмейстером Иоганнесом Крейслером. Позже, правда, он узнал от своих знакомых — компетентных и начитанных котов, что этот гениальный музыкант на самом деле – «альтер эго» — «другое я» самого Гофмана. Другие удивительные приключения на сцене были и того мудренее. Феерические фантазии кошачьего писателя с пышным хвостом о музыканте безумно влюбленного в Юлию, готового на всё ради её спасения, запросто перекликались с почти детективными событиями княжеского двора, полного интриг и заговоров. Дело приобрело совсем уж неожиданный поворот, когда при публикации его «Житейских воззрений» выяснилось, что они прерываются совершенно несвязанными с его кото-мемуарами событиями.
Чтобы разобраться во всей этой фантасмагории, наш чердачный театрал, сетуя на явное неудобство соседства с франтом в кроссовках, не долго думая спрыгнул с насиженного места и прямиком направился на просцениум, откуда было весьма удобно наблюдать за разворачивающимся кошачьим детективом. Оказалось, его дальний родственник Мурр был не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд. Чтобы его философский трактат стал еще внушительней и оригинальней, он, по признанию издателя, «рвал на части уже напечатанную книгу из библиотеки своего хозяина и в простоте душевной употреблял листы из нее частью для подкладки, частью для просушки страниц. Эти листы остались в рукописи, и их по небрежности тоже напечатали как принадлежащие к повести кота Мурра». Во всей этой невообразимой круговерти, а по мнению кота, просто кутерьме, можно было разобраться, лишь взобравшись почти на сцену, что и скумекал наш облезлый театрал, где разворачивались эти фантастические события. Ему невдомек было, что в них эффектно разобралась режиссер Екатерина Гранитова-Лавровская, представив свою премьеру спектакля «Мурркулатура Гофмана» по роману Э. Т. А. Гофмана «Житейские воззрения Кота Мурра» в театре «Школа драматического искусства». Лишь после спектакля ему посчастливилось подслушать откровения постановщика вездесущим журналистам: «Всегда интересно экспериментировать с неожиданным материалом, а тем более с таким, который никогда не ставился в театре.
Этот «кроссворд» Гофмана – необычная и увлекательная композиция для постановки. Две совершенно разные по фактуре истории, два разных спектакля переплетаются в будто бы джазовую композицию…» Эти размышления создателя спектакля оказались чуть сложными для забредшего на премьеру хвостатого. Но он живо переключился на героев «Житейских воззрений кота Мурра», которых люди еще называют Актерами. Они, по его мнению, были настоящими обитателями карликового немецкого княжества, как и его дальний родственник из сказки, которую ему посчастливилось увидеть в этот промозглый осенний вечер. Конечно, его сородич — изысканной внешности, мудрый в своих изречениях был ближе всего ему по духу . Чего только стоили его рассуждения о так знакомых нашему коту-театралу прогулках по крышам, любовных признаниях, встречах с матушкой, мечтах о селедочной голове! Андрей Финягин, живо преобразившись в кота Мурра, искренне, с истинным знанием кошачьего мировоззрения передал все его страдания и переживания.
В это же самое время пудель Понто носился по сцене из угла в угол, приводя чердачного бедолагу почти в неистовство, насколько тот не переносил собак вообще, а этого ушастого всезнайку, что взахлеб делился с Мурром своими пуделиными законами жизни, тем более. Ему трудно было даже себе представить, что под его наглой собачей улыбкой скрывался актер Андрей Харенко, который просто ввел в заблуждение кота-зрителя и всю остальную публику. Что говорить о неподдельном восторге четырехлапого ценителя искусств, когда он увидел в таинственном немецком княжестве своего кумира — маэстро Абрагама – иллюзиониста, органного мастера, друга Крейслера и хозяина Мурра! Он отлично знал его по многим знаковым спектаклям театра и даже научился выговаривать, правда, по-кошачьи его имя и фамилию – Игорь Яцко. Фокусник и чудотворец при дворе карманного княжества, он заступился за его сородича, спас его от утопления и приютил в своем доме. Его слова, реплики, философские рассуждения в мгновенье приковывали к себе внимание каждого, кто следил за событиями при дворе. «Не сравнить, пожалуй, его ни с кем в этой сказочной гофмановской феерии по темпераменту, задушевности, сопереживанию. А как он играл с котом алой лентой!», — мурча восхищался чердачный кот.
Все герои «Мурркулатуры Гофмана» казались ему неподражаемыми. Музыкант Иоганнес Крейслер живет вовсе не в мире поэтических грёз, а в реальном прагматичном мире филистерской Германии. Он странствует из одного княжества в другое в поисках хлеба, надрывая душу внешними интригами и неурядицами, собирая осколки вдохновения, стремясь к гармонии и красоте, однако не находит ответа на свои устремления. Из программки и со слов публики хвостатому удалось узнать, что в гениального Крейслера превратился актер Федор Леонов, экспрессивно представив волнения и стремления музыканта, расшифровав образ, внутреннее «я» самого Гофмана.
А когда в сказочном княжестве появились принцесса Гедвига и дочь советницы Юлия, сретенский кот и зрители просто-напросто растаяли от красоты девушек — они были прекрасны и трогательны, как и полагается настоящим принцессам и просто чаровницам. В принцессу Гедвигу на время спектакля превратилась актриса Алина Чернобровкина, — («впрочем, может, она и на самом деле принцесса»? — призадумался кот), — которая поведала свою душещипательную почти мистическую историю любви. Чердачный зритель чуть не проронил скупую слезу, как запала ему в душу красавица Гедвига со своей тайной любви!
А какие романсы спела Юлия — она же актриса-красавица Мария Киселева! В этот вечер в гофмановской мистерии зрители вместе с котами Мурром и сретенским-чердачным наслаждались музыкой самого Гофмана, Баха, Паизиелло, Оффенбаха, Россини. Эти произведения предложил музыкальный создатель постановки композитор-экспериментатор Петр Айду. Но карманное немецкое княжество не было бы тем карикатурно-блистательным, если бы не его сногсшибательные обитатели с манией величия и фанаберией. Неподражаемый в своей тупости князь Иреней (Игорь Лесов), изысканная интриганка-советница Бенцон (Мария Зайкова) – звезда немецкого княжества и не только, бедный инфантильный принц Игнатий (Алексей Славкин), жестокосердный принц Гектор (Иван Товмасян). Словом, нашему забредшему коту и зрителям пришлось немало поразмыслить над гофмановской феерией, написанной лапами ученого кота Мурра. Впечатлений, конечно, тьма, эмоции зашкаливали!
Уже после премьеры за кулисами наш кот-театрал подслушал от знатоков — театральных критиков суть философской сказки: о борьбе двух миров — обывателей, прагматиков и романтиков, подлинных и ложных ценностях, где фантастическое и реальное переплетались, создавая фантасмагорию гофмановского двоемирия и, несмотря на всю замысловатость и неправдоподобие становятся другой стороной действительности. Словом, уследить за всеми кошачьими и людскими плутнями оказалось для него слишком уж запутанным. И, нервно почесав за ухом, он отправился восвояси на свой чердак, размышляя по пути обо всем, что пришлось ему пережить в этот промозглый осенний вечер, прогуливаясь по старомосковским переулкам. Особенно по Последнему…
Фото автора.
ЗАКУЛИСЬЕ 