«Или я не понял этой жизни, или она никуда не годится» считает герой премьеры в Маяковке
«В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица».
Так начинается роман Ивана Александровича Гончарова «Обломов». Кто не читал этого произведения еще в школе? Правда, его часто «проходят», да еще в «кратком изложении». Но для истинных ценителей русской и мировой классики роман «Обломов» — кладезь философской мысли и характеров.
Его и решил воплотить на сцене Московского театра имени Вл. Маяковского художественный руководитель театра Миндаугас Карбаускис, поставив своего «Обломова» и, надо сказать, интересно, необычно и непредсказуемо. Одно то, что он сам написал инсценировку огромного романа, понятно, изрядно сократив его, расписав всё по ролям, создав интригу, когда о спасателе-оптимисте Штольце все только говорят, но он появится в доме Обломова лишь на секунду и то лишь для того, чтобы…
Но не будем забегать вперед. На сцене — «Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей».
Всё это создал на сцене художник-изобретатель, художник-новатор и теперь уже художник-классик Сергей Бархин. Он придумал сценическое пространство к более двумстам спектаклям в оперных и драматических театрах разных стран. Вместе с Миндаугасом Карбаускисом они сочинили спектакли «Таланты и поклонники», «Господин Пунтила и его слуга Матти», «Кант», «Плоды просвещения», «Русский роман» и «Изгнание». Сегодня на сцене «Маяковки» — «Обломов», инсценировка романа Гончарова, который он писал 12 лет и опубликовал в 1859 году. Вначале в печати появилась из него глава «Сон Обломова». Автор задаёт вопрос: что же такое «обломовщина» — «золотой век» или гибель, застой? Закончив писать роман, Гончаров сказал: «Я писал свою жизнь и то, что к ней прирастало». Что же сегодня на сцене, спустя 160 лет со дня выхода романа в свет? …Обломов (Вячеслав Ковалев) дремлет на диване. «…На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него». В таком живописном халате-одеяле, созданном одной из самых известных театральных художников по костюмам Марией Даниловой, Илья Ильич проводит свои ничем непримечательные дни, чем весьма доволен, и другого себе уже давно не представляет.
«…Когда он был дома — а он был почти всегда дома, — он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной. … Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья. … Что ж он делал дома? Читал? Писал? Учился? …Изменив службе и обществу, он начал иначе решать задачу существования, вдумывался в свое назначение и, наконец, открыл, что горизонт его деятельности и житья-бытья кроется в нем самом».
Каким нашего героя увидел режиссер Миндаугас Карбаускис и актер Вячеслав Ковалев? Современен ли Обломов? Положительный или отрицательный этот персонаж? «Невозможно сыграть Обломова, будучи Обломовым, — говорит Вячеслав Ковалев. — Я однажды на эту ловушку попался: на репетицию приходишь и спишь просто. Но надо быть очень энергичным, чтобы сыграть Обломова, даже более энергичным, чем какую-нибудь другую роль. Он для меня притчевый персонаж – это же русская литература. Поэтому Обломов – это народ. На протяжении трех месяцев репетиций он вызывал у меня противоположные чувства: с одной стороны, он абсолютно безвольный человек, с другой – абсолютно честный человек.
Он делает всё, что хочет и этим он вызывает уважение. Он нежный, а нежность, я считаю, высшее проявление мужества: ты открытый, ты не суровый. И он беззащитен, а для этого тоже нужно много мужества. Если в других ролях можно было закрыться агрессией какой-то, взять щит какой-то, шлем, то тут всё обнажено. Очень разные эмоции. Обломов — интеллигентный человек, интеллигентный миротворец. Зачем ему где-то работать? У него есть имение, он живет в своем мире, такой цветок. Для меня это очень интересный образ».
«… Один Захар (Анатолий Лобоцкий), обращающийся всю жизнь около своего барина, знал еще подробнее весь его внутренний быт». В ответ на замечание слуги о жизни «других», Обломов его распекает: «… Да ты подумал ли, что такое другой? Ты разбери-ка, как «другой»-то живет? «Другой» работает без устали, бегает, суетится, — продолжал Обломов, — не поработает, так и не поест. «Другой» кланяется, «другой» просит, унижается… А я? Ну-ка, реши: как ты думаешь, «другой» я — а? …Я воспитан нежно, что я ни холода, ни голода никогда не терпел, нужды не знал, хлеба себе не зарабатывал и вообще черным делом не занимался». Диалоги героев филигранны. Кстати, роль слуги Захара в исполнении Анатолия Лобоцкого, которого мы привыкли видеть в другом амплуа, неожиданное решение режиссера. «Не неожиданнее, я бы сказал, чем в замечательном фильме Никиты Сергеевича Михалкова, — говорит Анатолий Лобоцкий. — Как режиссер Миндаугас Карбаускис – очень интересный, а инсценировка по такому гигантскому сложному роману – это очень тяжело. Я понимаю, что не один год ушел у него на это и я считаю, в том числе, что отсутствие Штольца для сценического воплощения этой вещи – удачная инсценировка. Миндаускас очень трепетно относится к русской классике – это не первая его постановка и разговор об Обломове начался не вчера. Уже, наверное, года два я слышал о его намерении поставить этот спектакль. Если что-то я не воспринимаю или что-то меня не устраивает, я оговариваю это с режиссером, безусловно. Но, в конечном итоге, это его постановка и я, как достаточно послушный артист, конечно, прислушиваюсь к режиссеру в первую очередь, во вторую очередь — к Гончарову Ивану Александровичу, в третью — к себе».
Музыка композитора Фаустаса Латенаса — особенный герой спектакля, без которого потерялось бы многое. Это его первое сотрудничество композитора с театром Маяковского и Миндаугасом Карбаускисом. «Эту встречу с Миндуаскасом я ждал очень долго, и я очень рад, что это произошло, — говорит Фаустас Латенас. — Это для меня новогодний подарок. Обломов в наше время считался отрицательным персонажем. Но он вовсе не отрицательный – он глубокий человек, который живет в своем закрытом помещении, потому что о жизни он уже всё знает. Ему лучше быть одному. Он говорит Захару: «Ты не думай, что я сплю, я думаю, я о вас думаю, о своих крепостных, о крестьянах». Он и фантазер вместе с тем, и, в то же время, очень доброй души человек. И попытка вывести его в жизнь, чего хочет его друг — немец Штольц. Тогда он парит, летит, любовь его возвышает. Но как бывает, что-то в нем ломается, оказывается на всё нужен труд: на любовь – труд, на простую жизнь нужен труд, на всё нужен труд, а он уже устал… Сейчас у нас тоже много людей, которые устали от жизни – им хочется просто посидеть, попить кофе, подумать. Он и мой герой – я мечтаю быть таким как он. Я мечтаю посидеть в одеяле, погреться, отдохнуть, ничего не делать. Это не «обломовщина», а что-то нежное, хорошее, даже детское. Детям всегда хорошо и ему, Обломову, тоже хочется быть вечным ребенком.«Но, смотришь, промелькнет утро, день уже клонится к вечеру, а с ним клонятся к покою и утомленные силы Обломова: бури и волнения смиряются в душе, голова отрезвляется от дум, кровь медленнее пробирается по жилам. Обломов тихо, задумчиво переворачивается на спину и, устремив печальный взгляд в окно, к небу, с грустью провожает глазами солнце, великолепно садящееся за чей-то четырехэтажный дом. И сколько, сколько раз он провожал так солнечный закат!» В конце романа Штольц говорит про Обломова: «…А был не глупее других, душа чиста и ясна, как стекло; благороден, нежен, и — пропал! — Отчего же? Какая причина? — Причина… какая причина! Обломовщина!» Обломов для многих пролиставших роман — ленивый, праздный, не видящий цели в жизни человек. Но он бежит и прячется на своем знаменитом диване от пустой суетливой никчемной действительности, которая наполнена такими же жалкими людишками, чьи интересы примитивны и далеки от его мира. «Все думают только о том, как жить. А зачем — никто не хочет думать. Что есть твоя жизнь, для чего ты в ней, нужен ли кому-нибудь..» В спектакле роль Ольги Ильинской исполняет Анастасия Мишина, Агафьи Матвеевны Пшеницыной – Ольга Ергина, остальных персонажей играет Илья Никулин.
Фото автора.
ЗАКУЛИСЬЕ 