А НОЖ-ТО ПРИЧЕМ?..

Мятеж по пьесе А. Островского «Гроза. Апокриф» в театре «Школа Драматического Искусства»

Город Калинов, что на высоком берегу Волги и сельским привольем за рекой. «Вид необыкновенный! Какая красота в природе разлита!» – радуется механик-самоучка Кулигин, глядя на волжские просторы.

В этом вымышленном Калинове не найти приволья и живописного сада со скамейками для обитателей города. Вместо приволжских раздолий под сводами опустевшего пространства выстроились ряды парт, за которыми вот-вот рассядутся нерадивые ученики-горожане.

Здесь их будут учить уму разуму, послушанию, законам жизни Калинова, что славится разгулом нравов и обычаев. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! – сетует Кулигин. — В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать».

Как водится, калиновцы соберутся здесь, в чем-то напоминающем храме — то ли православном, то ли католическом за партами-скамейками под звуки, напоминающие церковное песнопение. Почти все они в черном, их лиц не видно, все они обращены к воображаемому алтарю. Что творится на душе у каждого, знает только он да еще священные своды.

Обитателей Калинова — богатую купчиху, вдову Марфу Игнатьевну Кабанову (Кабаниху), купца, значительное лицо в городе — Савела Прокофьевича Дикого, сына Кабанихи — Тихона Кабанова, Катерину Кабанову — жену его, Бориса Дикого — племянника Дикого, других жителей русской глубинки более полутора века назад увидел драматург Александр Островский во время своего путешествия по Волге. С тех пор здесь мало что изменились — и характеры те же, и взгляды на жизнь, и наставления свекрови прежние, и молодежь вовсю гуляет-веселится.

Словом, за десятилетия в глуши на Волге, если разобраться, перемен почти и не заметить. Разве что Кабаниха (Регина Хакимова) стала не так угрюма и деспотична, а взбалмошна и эксцентрична на сцене театра «Школа драматического искусства» в мятеже по пьесе А. Островского «Гроза» в постановке Евгения Закирова «Гроза. Апокриф». Эта весьма миловидная особа в шикарных нарядах не прочь выпить с невесткой и дочерью шампанского, порезвиться и вспомнить прошлое. Она даже в курсе, что по Москве ездит электробус, но ей на это и вовсе наплевать.

Катерина (Александра Лахтюхова) – тот самый «луч света в темном царстве» по Добролюбову, в мятеже по «Грозе» отдаленно напоминающая тот светоч, который озаряет «темное царство». Она далека от покорной хрестоматийной жены Тихона , отчаянно решившей покончить с собой, бросившись в Волгу. Да и реки тут по близости нет. Изменив мужу с племянником Дикого Борисом, когда супруг был в отъезде в Москве, (для тех, кто так и не одолел «Грозу» в школе), жить ей в калиновской глуши ей стало невыносимо.

«Долго ль мне еще мучиться? Для чего мне теперь жить, — ну, для чего? – причитает она. — Ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил!» В конце мятежа Катерина возле школьной доски объясняет обитателям Калинова: «…Можно сказать, что она додумала образ Бориса — то есть, Борис стал для неё человеком из другого мира, из мира свободы, о котором так мечтала девушка. Борис сам стал для неё воплощением свободы.

Меня очень интересует вопрос: почему Катерина так мало видела радости? А горя, горя сколько? А впереди у неё еще, сколько горя, представьте? Он ненавидит и проклинает вот это общество». — «А нож-то причем?», — обращается вдруг к Катерине один из калиновцев, глядя на огромный тесак в её руке, которым она пытается искромсать нарисованные мелом на доске символы общества, в котором вынуждена жить. Обреченно задумавшись, Катерина бросает нож на пол. Собравшиеся у доски бесчувственно падают. Недолгая немая сцена.

Кто победит в вечном противостоянии личности и общества, борьбе за самоутверждение? Ответ и в душеспасительных исповедях Катерины (Александра Лахтюхова): «Живу — маюсь, просвету себе не вижу! Да и не увижу, знать! Что дальше, то хуже!..», и в рассуждениях её мужа Тихона Кабанова (Андрей Харенко): «Несчастный я теперь, братец, человек! Так ни за что я погибаю, ни за грош!», и в покаяниях и надеждах на лучшую участь Бориса Дикого (Алексей Славкин): «…Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!», и в наставлениях Кабанихи (Регина Хакимова) невестке: «Скажи, чтоб не грубила свекрови. Чтоб почитала свекровь, как родную мать! Чтоб сложа ручки не сидела, как барыня!»,

и в рассуждениях Савела Дикого (Федор Леонов) о власти и деньгах: «… А тут нелегкая и подсунь мужичонка; за деньгами пришел, дрова возил. И принесло ж его на грех-то в такое время! Согрешил-таки: изругал, так изругал, что лучше требовать нельзя, чуть не прибил. Вот оно, какое сердце-то у меня! После прощенья просил, в ноги кланялся…», и в откровениях Кулигина (Евгений Поляков) о смысле жизни: «…Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь забота. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну, что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет.

У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают, либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых!.. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто — никто ничего не видит и не знает, видит только один бог!»

Классика, понятно, всегда современна, и находить свое прочтение на сцене интересно и обоснованно. «Как не потерять себя/тебя/ближнего в мире бесконечных, безжалостно кратких ответов? – говорит режиссер мятежа по пьесе Островского «Гроза» Евгений Закиров. — Все всё знают, всё понимают, ответы всегда под рукой — человечество освоилось во множестве техник и методик, казалось бы, всё сверх очевидно… Но человек не очевиден. Он сложен, с ним нужно быть внимательным и добрым. Что теряет наше «тёмное царство» с уходом каждой новой «Катерины»?

Мы пытаемся открыть новые смыслы и стараемся обращаться с пьесой с тем же добром и вниманием, с каким стоило бы относиться друг к другу жителям нашего богоспасаемого Калинова». «Гроза. Апокриф» на сцене ШДИ актуален и злободневен. Некоторые мизансцены, правда, излишне пафосны и грешат эпатажем. Катерина, взгромоздясь на парту, с надрывом убеждает нас «…что, если она не захочет здесь жить, то и не станет!..» или громогласно доказывает на авансцене, куда ей дорога: «…Домой! К образам, да Богу молиться!» Однако, громко не значит выразительней и проникновенней. Есть такое понятие на театре: «Актер Актерыч», когда исполнитель, что называется, работает «на зрителя», и это , как правило, не срабатывает.

Как избежать досадных огрехов? Ответ, видимо, в актерском мастерстве, даре, таланте. Образ Кабанихи, к примеру, в исполнении актрисы Регины Хакимовой подкупает своей точностью исполнения. Актриса Алина Чернобровкина словно подсмотрела в мятежном Калинове свою отчаянную Варвару Кабанову в алом одеянии и модных ботинках. В спектакле немало находок – спорных, оригинальных, рассчитанных и на своего зрителя, и на массовую аудиторию. Скажем, сцена свидания Катерины и Бориса не столь трогательна и сентиментальна, как, видимо, задумывалось автором пьесы, но полна гротеска, сатиры и найдет своего зрителя.

Также как и танец Катерины с Александром Островским, где автор пьесы танцует со своей героиней. «Гроза» для каждого режиссера, актера, художника, зрителя всегда своя. И, убегая из «темного царства» косных, темных калиновцев, Борис Дикой вряд ли надеется, что она разразится, наконец, над злыми силами, что не дают жить чистым душам на благодатной земле на крутом берегу Волги.